Поезд со скрежетом остановился на платформе. Автоматические двери дружно хлопнули, выпуская редких пассажиров, которые тут же поспешили ретироваться с перрона, чтобы машинист не заподозрил их в подстрекательстве. Правда если сказать на чистоту, то никакого машиниста у этого поезда не было, как, впрочем, и у всех других поездов, которые проезжали через платформу "Черничную" и далее по ветке.

Смотритель махнул желтым флажком, давая новым участникам движения шанс на поспешную погрузку, иначе безжалостные двери перерубят пополам, или зажмут чью-нибудь кладь. Зеленый флажок привел всю махину в движение, заухал гудок, и поезд рванул с места, покидав на пол всех, кто не успел занять место.

-Никто не хочет работать на этой проклятой ветке, - прокашлял простуженный смотритель. - Эй, Петро, давай чаю с вареньем, а то совсем уж я расклеился с этой простудой.

-А они все одинаковые? - спросил Петро. - Им всем плевать на пассажиров?

-Они раньше не были такими. Они вообще живыми не были. Просто однажды мы пришли на работу, а они ожили и стали диктовать свои условия. Так не на всех ветках, есть еще мертвые составы с машинистами, а у нас эти монстры.

С ними пришлось заключить договор о перевозке, но они выставили такие условия, что нам остается только уповать на то, что пассажир сможет во время закрепиться в составе, а ни один сумасшедший не побежит по рельсам, когда идет поезд. Правительство-то радо - сократили кучу машинистов, денег сэкономили.

-Не может быть, чтобы вещи ожили сами по себе, - заметил помощник, наливая стакан крепкого черного чая, кидая в него лимон и ложку малинового варенья. Смотритель отхлебнул и просто засветился от счастья - горло перестало саднить. - Еще матушка мне говорила, что вещи специально не имеют разума и не могут двигаться без воли человека, чтобы не было у них соблазна противопоставить себя людям.

-Матушка твоя была разумной женщиной, но не учла она развития науки и воли некоторых ученых к экспериментам. Говорили, что какой-то башковитый юноша из физического института нащупал такую волшебную формулу, с помощью котор смог бы пересадить часть сознания человека в предмет, чтобы предмет этот жил сам собой. Предприимчивого юношу развернули с его проектом, не дали денег на постройку установки для создания волн, так он и не оживил ни одного стула или пишущей ручки, как наиболее безобидных.

-Виданное ли дело, чтобы табуретка сама решала, кому на ней сидеть, а ручка бы подсказывала какие слова писать, - удивленный Петро едва не пролил на себя чай. - Эдак и своего ума лишиться недолго, если каждый шкаф будет сам выдавать себе одежду, а плита - еду. Не знаю я, насколько логика предметов была бы похожа на человеческую.

-Про оживление ничего рассказать не могу, но все поезда получились отъявленными бандитами, ведь депо их было почитай в километре от городской тюрьмы, где злодеев-вымогателей держат, хорошо что не убийц. Вот и получились торгаши прожженные, жадины и хваты. И сейчас иногда каждый своих условий требует: тому флажком махать не смей, тому в колокол звони, когда приедет, а третьему вообще ковры везде настели и пылесось каждый день.

-Дед Кирилл, а ты на них ездил?

-Сам я на них ни-ни, но жена моя одного особенно полюбила, он, гад, ей тоже добром отвечал - сажал в кабину, не дергался резко, когда Алинушка садилась. Да и увез однажды куда глаза глядят. Сбежал из города и подался на восток гудеть, там и катается до сих пор, разбоем на переездах промышляет, авариями грозит.

-А узнать бы, где сейчас тот ученый обитает, - проговорил Петро. - Я бы его самого такому поезду скормил, потому что матушка моя под колесами состава погибла, а тот совсем мертвым ведь прикинулся, и не знали мы о чуде таком, как машина говорящая и думающая.

-Осиротинили они нас, - кивнул смотритель. - Понятно, что никто кроме нас с ними работать не будет.

На следующей неделе у Петро начался отпуск, он закончил стажировку, а до начала учебы в транспортном институте оставался еще месяц. Пообещав деду Кириллу приезжать раза три в неделю, он направился в библиотеку и попросил подшивку газет за тот месяц, когда ожили поезда. Фамилии ученого он не нашел, но комментарий одного теоретика прочитал с интересом, и место его работы аккуратно записал в свой блокнот. Там подскажут.

Наскоро перекусив в столовой, Петро направился по найденному адресу и увидел на том месте огромное многоэтажное здание с большими окнами, увешанное кондиционерами. Стены слегка обветшали, но фойе первого этажа сверкало новизной. Вахтер строго спросил: "Куда вы?" Петро назвался и спросил ученого из заметки.

-Его нет сегодня, завтра у него конференция в городском совете - ищите там.

Петро поблагодарил за информацию и пошел к городскому совету, он был не так уж и далеко - в трех кварталах к центру. Расписание публичных слушаний гласило, что Германов А.В. Выступает утром и до полудня, а тема его доклада: "Машинисты электропоездов и их преимущества перед оживленными поездами".

-Хм, видимо над этой проблемой работают, - заметил молодой человек. - Доклад открытый, тоже займу себе место утром.

Дома Петро позвонил деду Кириллу домой, рассказал про конференцию, поинтересовался его делами и лег спать.

Утром он занял место в пятом ряду, а доклад Германова начался с пятиминутным опозданием. Ученый говорил не столько о преимуществе человека на посту машиниста, сколько о беспутном и вероломном поведении живых поездов, несовершенстве материала, послужившего основой для их самосознания, желательных экспериментах в этой области и трудностях в разработке этики в этом вопросе.

-Какая может быть этика, если тысячи людей могут остаться без работы, если все электрички будут со своими мозгами?! - возмутился рабочего вида мужчина. - Мои товарищи уже и без того в тяжелом положении! А это только замена составов на одной ветке!

-Ученые не говорят о массовом производстве, скорее о пробных запусках.

-А где сейчас находится этот механизм? - Петро поднялся со своего места, надеясь побольше поговорить.

-Вообще ученый совет принял решение о неразглашении.

-Но вы сначала не одобряли эту работу?

-В предложенном виде она не представляла собой экономической ценности. Наш молодой коллега не мог оказаться столь дальновидным, чтобы использовать оживленные таким образом предметы в профессиональных средах.

-Но это уничтожает рабочие места для людей?

-Некоторых придется уволить, но хороший материал для переноса сознания пригодится. С поездами вышла ошибка, но мы еще не понимали принципов действия прибора.

-Сейчас пассажиров перевозят уголовники и мошенники, что- планируется по устранению их с маршрутов?

-Это не задача ученых, это решат руководители дороги. Если вопросов больше нет, то я прощаюсь с вами. Время моего выступления подошл к концу.

"Торгаши, проклятые капиталисты, - думал Петро, выходя со всеми из зала. Германов вышел через другой ход и уже исчез. - Значат ли его слова то, что ученый все еще работает в том институте? Или они действительно от него избавились? Что же делать?"

-Не геройствуй понапрасну Петро, - вечером юноша пил чай на "Черничной". - Когда ты думал, что речь идет об одном ученом, то можно было помочь делу. А с чиновниками бесполезно тягаться. Ты думал, что Герасимов разнесет систему и будет бороться за очистку дороги?

-Я думал, что кто-то мне подскажет путь к изгнанию духов из поезда. А они все хотят заселить, чтобы человек меньше работал. О себе пекуться, потому что лень стирать, мыть пол и водить машину тоже лень.

-А ты узнал, что стало с теми людьми, которые теперь поездами ходят?

-Их в психдиспансер поместили, потому что все они сошли с ума, ушли в себя и иногда гудят, как поезда.

-Эх, чудны дела твои, Господи? - перекрестился дед Кирилл.

Найти изобретателя для Петро стало очень важно, без него план казался неосуществимым, потому, что к Герасимову он не хотел идти. Да и толку бы было мало: ученый-физик бы за дальнейшую эксплуатацию опасных поездов.

Две недели промыкался студент, так что учебный год был ближе, чем решение задачи, но счастье уготовило ему сюрприз в виде подарка на день рожденья. Ученый сам его нашел, ведь юноша все две недели провел ввиду института, силясь проникнуть внутрь закрытого помещения. Его многие знали, некоторые знали и цель его поиска. И вот в столовой Кимреев подсел к нему и долго-долго смотрел на упорного юношу.

Сам он оказался не таким уж молодым, как думалось Петро, но достаточно живым и оптимистичным, чтобы мечтать о несбыточном.

-Чем лично вы обижены на результаты нашего эксперимента? - спросил Кимреев.

-Один из поездов зарезал мою мать. Они хоть и не убийцы, а как силу свою ощутили, так и начали разбойничать.

-Печально. Я их не видел. Установку при мне запускал Герасимов, а настройки не показал - можно ведь регулировать, от кого пойдет поток.

-А честно ли это с людьми делать? Живые машины работают лучше без сбоев, но такое количество слабоумных наши диспансеры вряд ли выдержат, если все составы заменить обращенными. А вернуть сознание обратно ваша машина не может?

-Предусмотрено, но мы ни разу не пробовали - ученый совет пока был против. Может быть вам, как стороннему лицу выступить перед ними?

-У меня был другой план: не хочу я спасать всех и вся, просто хочу за матушку отомстить. Переселите меня в рельсу под "Черничной", дед Кирилл меня открутит, когда обидчик мой мимо поедет, я номер знаю и пущу его с насыпи. Посмотрим, как они умирают.

-Тут еще думать надо.

Они обсуждали просьбу Петро и так и эдак, но по всему выходило, что план безупречный, и все предусмотрел юноша, чтобы люди не пострадали.

Быть рельсом оказалось не так легко, как это казалось, когда Петро видел мертвые рельсы на дороге. Жара накаляла его за ночь, так что сознание мутилось, тело расширялось и гудело, когда проходил состав. Груженые вагоны больно ударяли колесными парами, прогибали его по всей длине, а птицы царапались когтями, гадили на шпалы в опасной близости.

Кимреев оказался настоящим мастером шпионажа: он прокрался в помещение с установкой, настроил все до последнего параметра, а юноша в это время был дома - никто не догадается, что произошло, но главное, они узнают, что произойдет с человеком, если уничтожить предмет, где тот обитает. Поезд все не приходил, дед Кирилл пытался узнать его номер, чтобы знать, куда и когда он пойдет. Он часто приходил к заветному рельсу и поливал его из шланга. До учебного года оставалась неделя.

-Нет больше здесь твоего поезда, - сказал он однажды, присев на другой рельс. - Сбежал он из депо, бандит проклятый. Говорят, еще человек десять загубил. Бросил бы ты это дело, да и не ввязывался вовсе. Теперь как тебя доставать?

Киреев приехал утром на "Черничную" с довольным лицом, поздоровался со смотрителем, выпил с ним чаю и сказал:

-Кончились ваши мучения. Не будет больше этих монстров, кроме тех, кто сбежал, но и их сейчас ловят. Герасимовский план по использованию аппарата провалился, ни один психо-диспансер не согласился поддержать массовый прием жертв переселения, да и вышло все значительно дороже, чем предполагал наш светила. Снова было заседание совета, где постановили все вернуть на свои места. Так вот и я за Петро пришел - нечего ему там высиживать. Заходи, Петро.

Юноша вошел в избушку смотрителя. Он уже давно не был тем рельсом, вернулся вместе со всеми, когда молодой ученый запустил обратный процесс, но железяк же не предупредить.